Порой Абрахаму казалось, что все беды подлунного мира произрастают от земли. В неё проливаются цистерны крови, из которых произрастают виноградные лозы, в неё нисходят все помыслы и порывы человеческой души, пробиваясь наружу малахитовыми, а то и сиреневыми стебельками молодой, но сорной травы. И только на её непредсказуемой глади он и мог оставить следы, в свои... «периоды». Единственный цвет, который он не мог перенять, да по сути своей и не пытался - гнилостно-коричневый, торжественно-черный, замораживающе-желтый. С визгом пройдясь по подвернувшемуся гранитному зубу невидимого тролля, в чьей подмышке они собственно и обретались (у мистера Аддамса был свой взгляд на анатомию всяческих метафизических сущностей, как говориться, он мог себе это позволить), лезвие лопаты вырвалось наружу, как и парок от дыхания. Сквозь него, как и сквозь склонившегося над ямкой мужчину можно было смело смотреть на качающиеся купы деревьев.
Абрахам Аурелиус был спокоен и свободен, как удав сожравший кролика; давно разгадав замысел жизни - а следовательно не пытался ни преодолеть свои внезапные способности, ни найти их причину (во всем виновата радиация и быстро приготовляемая еда, которой ужинает смотритель буддийского монастыря), ни сдерживать. «Периоды» не мешали ему быть лучшим работником месяца по версии журнала «ЗахороНяшка - завтра мы придем за тобой», исправно попадавшего во все почтовые ящики города каждый четвертый четверг каждого седьмого месяца от Рождества Рождественской Индейки Глэдис, скоропостижно скончавшейся еще в зародышевом диске. Но мы же знаем, что её курлыкание было способно изменить мир!
Усмехнувшись, Абрахам размахнулся и всадил орудие своего труда в многострадальные покровы богини Геи, когда за спиной послышалось чей-то судорожный возглас.
- Спешите, мисс Вебер? Могила еще не готова. - Спокойно ответил на пожелание мистер Аддамс, даже не оглядываясь. Его работа не терпела спешки и непочтительности.

Работа телохранителя у Макса сильно отличается от работы других. Когда его нанимали никто не говорил, что придется работать еще и нянькой для взбалмошной девчонки, которой звезданутость ударила в голову. Но работа есть работа, и он даже почти привык к этому вечному чертовому колесу, что приходится крутится и выкручиваться, отрабатывая свое назначение. В принципе ничего сложного, и это, наверное, единственное что он умел делать, не считая хорошего кофе по утрам, и размалеванных фейсов тех, кто нарывался на его кулак.
И эта самая работа менялась у него на глазах, последние дни в агентстве происходит кипишь, все что то делают, бегают и стараются уладить проблемы. Вечный круговорот: люди есть - проблемы, человек умер- опять проблемы! Это видимо приколы Вселенной, которая не дает им расслабиться.
Макс не скотина, понимает, что девчонке сейчас тяжело, потерять родителей это не просто трагедия и драма, это значит остаться одной до конца жизни, по крайней мере без материнской опеки, которая порой так нужна. Предки Макса еще живы, и спокойно живут в тихом городке на побережье, куда он мотается в отпуск. Который выдается очень редко из-за работы, так как подопечную другим отдать сложно – не справятся. И сейчас Макс вообще переживает за ее психическое состояние, так как он с трудом вытащил ее из дома на похороны, родителям нужно отдать последнюю дань уважения и любви, каких бы эмоций и потрясений это не стоило.
Кладбище не лучшее место для разговоров, поэтому ехали они в тишине. Высказывать соболезнования в очередной раз было глупо, Амелия и так об этом знает, хоть и отмахивается, словно плевать ей на все и всех теперь, словно не понимает, что ее жизнь продолжается, и родители вряд ли бы хотели, чтобы она себя «закопала» вместе с талантом.
Звонок телефона заставил Кроссмана оставить дверцу открытой, Миа и сама могла выбраться оттуда. Звонил адвокат. Сейчас все дела касающиеся девочки решаются только через адвоката, это ведь не просто подросток, который остался без родителей, а восходящая звезда, и ее не хотят потерять, ей еще гореть и гореть.
- Поздравляю,- голос адвоката был странно бодр, и до удивления слащав, Максу это не понравилось сразу. Он вообще не любил юристов. Они ему напоминали крыс, которые пробираются везде, прогрызают себе дорогу в нужном направлении.
- Мне кажется не время и не место, - огрызнулся Кроссман. - Давайте поговорим потом, - он правда понятия не имел что ему уготовили, но лучше отложить это до вечера, ему и так хватает переживаний и работы. Во время разговора он все время оглядывался назад, следя за Амелией, что бы она не пропала из его вида, не хватало потерять ее на кладбище.
- Хорошо, развлекайся пока, - пошутил адвокат и отключился, оставляя парня скрежетать зубами.
- Сукин сын! - Макс сунул телефон обратно в карман пиджака. Тот сковывал его движения и это раздражало, хотелось просто расправить плечи выдохнуть. Напряжение не отпускало. – Амелия подожди, - он окрикнул Вальмонд, но уже было поздно, та скрылась в дверях похоронного бюро. - Блин, - пришлось ускорить шаг, что бы покрыть это расстояние шустрее, не хватало очередного сюрприза от нее, и так день не самый лучший.
Внутреннее убранство конторы его не интересовало, Кроссман поспешил на голос девушки, оказываясь с ней рядом, даже останавливая рукой, которую положил ей на плечо. Трудно быть ее охранником, она вечно что-то выкидывала с предками, а теперь кто будет слушать ее капризы?
- Кажется, здесь никого нет. - Ответил Макс «за призраков», видимо придется позаботиться, что бы их встретили. Номер представителя этой конторы у него был в контактах, так как переговоры о дне похорон пришлось вести ему. Мойра Вебер, так кажется было имя девушки, которая с ним связывалась.
Гудки в трубке не повод отключаться сразу, Макс терпеливый, рано или поздно ему ответят.

Ему в принципе претила сама мысль о том, что расположение последних пристанищ для человеческих тел следует как-то планировать. В этом мире существует столько прекрасных вещей, появившихся словно бы сами собой, столько удивительных и будоражащих фантазию процессов - кислотный рассвет над болотами Амазонки, не менее кислотный дождь на равнинах Брунея, идеальный снегопад заключенный в стеклянный шар с покореженной статуей Свободы, набравшей с полсотни лишних килограмм в области бикини... И он справедливо сомневался, что хоть кто-то мог приложить к этому руку. Иначе пришлось бы искать столь величественного мастера по марионеткам и разговаривать с ним в более приземленных плоскостях. Так что нет. Абрахам предпочитал верить, что все в этом мире предопределено. И записано муравьиными следами на мощных скрижалях.
- Когда встанет вопрос где хоронить ваше начальство, мэм, я обязательно прислушаюсь к их пожеланиям. - Аддамс вытянул еще один пласт земли и отбросил её в сторону, чувствуя необходимость в пояснениях. - Раскидистый дуб обеспечивает тень. Разросшаяся плакучая ива скроет могилу от любопытных глаз. Темных расцветок надгробие... - но Мойра уже унеслась прочь, переговариваясь по телефону с невидимым заказчиком, тем самым развязывая Эйбу руки. Таков закон - каждый берет у ближних то, в чем нуждается и отдает то, что потеряло свою ценность. Мужчина не имел понятия, что за ростовщик заложил такой замысел в под краеугольный камень мироздания, но подчинялся ему со всей дотошностью. О произошедшей аварии гудел весь город и не нужно было иметь и семи пядей во лбу, чтобы предположить насколько девочке Вальмондов захочется быть у всех на виду.
Абрахам знал все доводы за и против, верил в утверждения, что время лечит и главное оставаться на плаву. Все верно. В земле трудно утонуть. В одиночестве - на порядок легче. Боль раздирает жвалами при каждом донесшемся сочувственном шепоте - Примите, мои соболезнования. А холод... он притупляет слух. Тень скрывает измученное сознание спасительным саваном.
И лучшей колыбельной слишком рано ушедшим будет шорох листьев. Следовало поспешать.
Абрахам поставил на край отмеренной могилы масляный фонарь, положил лестницу и вновь вонзил лопату в разверстую землю.

Терпение у мужчины было железным, и это все годы тренировок. Он уже несколько лет работает телохранителем этой «звездулины», и кстати сказать звезд наверное в ее голове было гораздо больше, чем во всем остальном, ведь не даром говорят, что все звезды звезданутые. Однако сейчас Макс понимает, что не самое удачное время вспоминать старые обиды, и лучше всего по быстрее закончить похоронные дела, не зачем растягивать похоронный марш в душе ребенка. Амелия ведь по сути еще девочка, у которой рано упали ограничения, и она шагнула во взрослый мир, и теперь она его ощутить по настоящему. Самому Кроссману хлопот тоже прибавится.
Благо долго ждать не пришлось, на телефонный звонок ответил женский голос, значит мужчина не ошибся. И что радовало в такой печальный день, сервис был на высоте, стоило только заикнутся, что они приехали, как им обещали быть, как можно быстрее. Сервис! Самое смешное, что к смерти человека относятся более серьезнее, чем к его жизни, это Кроссман успел понять за свое время в армии, и при работе по контракту, и ведь по идее он только и умел, что охранять и разбираться в оружие. Правда он еще не плохо варит кофе, но все секреты он выдавать не будет, это военная тайна.
Мисс Вебер впорхнула в двери офиса довольно быстро, Макс не успел даже посмотреть расценки на гробы и похоронную утварь, а может это даже и к лучшему, так как задерживаться они здесь не собирались долго. По состоянию Амелии мужчина видел, что долго она не продержится, как бы она не пыталась показывать взрослой и стойкой. Ребенок.
Как раз ребенок сейчас витал в своем мире, из которого Амелию пришлось выдергивать прикосновением, встряска здесь точно не поможет, он ведь не зверь, прекрасно понимает, что девчонка сейчас на переломе своей судьбы, а перестройка жизни всегда ломает людей, либо делает их сильнее. Его задача, как телохранителя, не дать ей наделать глупостей и ошибок, и почему у него предчувствие, что теперь он точно превратится в няньку. Мимолетно замечание начальника утром, только еще больше заставило нахмурится Кроссман, он выдернул несколько слов, из прошлого разговора и не обрадовался, видимо значение до него дошло только сейчас. «Присматривать!», это не просто охранять, его задница чует, что в рабочих сутках теперь будет сорок восемь часов.
Пока Макс усаживал Амелию, Мойра огласила список своего гостеприимства, лично Кроссман не отказался бы от водки, но он работе, значит либо чай, либо кофе. Кофе не помешает сейчас девчонке, или лучше успокоительного, но ни как не спиртного.
- Не откажусь от кофе,- мужчина улыбнулся как мог в такой ситуации,- И хотелось бы как можно быстрее организовать …,- Кроссман осекся,-Воспользоваться вашими услугами, - поправился он следом, так как слово «похороны» вызывало определенную реакцию у его подопечной, а ему сейчас истерика не нужна, хотя бы до ворот дома добраться бы в тишине. - Можно два кофе, и в один пару капель коньяка, - мужчина не стал уточнять для кого это, при этом он старался не дать Амелии сорваться куда ни будь, и снова погрузится в свой мир,- Немного кофе тебе не повредит, - обратился он к ней, садится не получится, иначе придется убрать руку с ее плеча.

Абрахам оттер лоб рукавом и выбрался на земной эпителий, чувствуя себя славно потрудившимся. Постучав ногтем по масляному фонарю - не то привычка, не то нервный тик, а может все и сразу? - убедившись что тот не горит. Кто-то сведущий непременно бы высказался, что для этого есть куда более очевидные причины, например отсутствующее масло. Но такие люди обычно не задерживались в городке. Заумников никто особенно не любит, так-то.
И кому как не мистеру Аддамсу быть в курсе, что огонь может появляться в любом месте и в любое время, находя себе положенную еду даже там, где её не может быть.
Он обтер тряпкой лезвие лопаты, вытащил лестницу из могилы и сполоснул руки у ближайшей колонки. В отличие от многих обывателей ему не претило жить на кладбище - только здесь и можно было остаться наедине со всеми мыслями, скелетами и призраками прошлого. Они уже сейчас клубились в уголке его глаза, намекая о назначенной аудиенции.
Прогорклый весенний воздух встал комом в горле - мужчина закашлялся и закутался в извечный разноцветный шарф, в поисках успокоения скользя подушечками пальцев по старым добрым именам. Выудил из кармана пальто запакованный в вощенную бумагу бутерброд и выжидательно замер.
Писк не заставил себя ждать, деловито выкатившись из кустарника, как будто и сидел там все время - покачивая обширной задней частью (в случае намокания, трогательно сдувавшейся, как и у любого иного непропорционально пушистого зверя), енот подобрался к человеку, опустил хвост на землю и придирчиво взглянул на ровный прямоугольник вскопанного дерна.
- Вальмонды. - ответил Абрахам, откусывая хлеб и протягивая «питомцу» огурец. Когтистая лапка споро сцапала ломтик, Писк занялся методичным скусыванием жесткой шкурки, прежде чем подняться и обойти могилу кругом. У всего был свой порядок и ритуал. Гробовщику было неведома сила, заточенная в грызуне, но из той земли, по которой ступала его тушка, обычно никто не поднимался. Необычно, то есть вперед ногами, тоже.
Писк потянулся и облизнул бандитскую мордочку, запрыгивая на ближайший могильный камень. Посмотрел на своего кормильца и распластался на выеденном ветром граните, пуша шерсть в ответ на прикосновения солнечных лучей, подзаряжаясь после непростой работенки.

Кофе не плохой, это мужчина отметил про себя, хотя он и не пробовал никогда настоящего, времени нет стоять и обжаривать зерна, молоть их и заваривать в турке. Макс использует уже молотый кофе, и не очень уверен что он настоящий, если блевать от него не тянет – пить можно. От того что он пил не хотелось выплюнуть содержимое желудка, а это значит что все нормально, осталось только в девчонку влить чашку с коньяком, подписать документы и ехать домой, так как весь день торчать на кладбище он не планировал, да и Амелия вряд ли здесь будет отдыхать, и так похожа сейчас на моль. Максу очень жалко девочку, никто такого не заслуживает, даже если плохо себя ведет, родители это святое, и пусть их не выбирают, но они любят своих детей. Хотелось покончить с этой процедурой как можно быстрее, а то уже и Макс сейчас начнет нервничать и дергаться, переживая за моральное состояние Миа.
Большая часть проблем ложилась на плечи Макса, он вообще не предполагал, что телохранитель будет нянчится с девочкой, или решать вопросы о ее родителях, нов данный момент никто другой не мог. Ситуация вообще складывалась не понятная, никто толком не знал еще что будет дальше, у директора компании был план, но в детали Кроссмана не посвящали. Возможно работай с Амелией он несколько месяцев, то было все гораздо проще, но уже не первый год охраняет ее, и вытаскивает из всяких передряг, порой кажется, что ему вменили роль старшего брата, только пороть нельзя и кричать. А так, он имеет право закинуть ее на плечо и унести домой из клуба, ему никто ничего не скажет, и между прочим, чаще так и бывает, именно таким способом он ее и доставлял домой. Но последние дни все наоборот, ему приходится выцарапывать девушку из своей скорлупы, что бы она дышала вне дома, а впереди еще концерты и записи.
- Хорошо,- мужчина кивнул девушке, заглядывая в документы, которые требовалось подписать, даже похоронить без бюрократии никого нельзя, и это его немного подбешивало. Хотелось все закончить, и он надеялся, что это последняя стопка документов, которые им пихают под нос. Складывается ощущение, что похоронное бюро собирается поставить урну на Марсе, отсюда столько волокиты.
Кроссман подтолкнул бумаги поближе к Амелии, вроде бы там не было ничего сложного, просто ему не хотелось еще больше травмировать девочку этими хлопотами, и его порадовал тот факт, что прессы не будет, ведь ему только что пообещали, и заверили, что не стоит беспокоится. Вот только мисс Вебер как то подозрительно скомкала окончание своей фразы, что Макс внимательно на нее посмотрел и проследил за ее взглядом, который был направлен за пределы офиса.
- Что происходит? – этот вопрос он задал почти одновременно с Амелией, но вместо того, что бы кинутся к дверям и узнать, Макс закрыл собой девочку, вставая на пути любой опасности,- У вас каждый день так весело? – похоронное бюро должно быть тихим местом, и уж точно здесь не должно быть активных действий, криков и прочего, что могло бы создавать шум. Кладбище – место для скорби по усопшим, а не для вечеринок готов, или кого либо еще, не место для шуток. – Оставайся на месте,- приказал охранник подопечной, сам же напрягся, все еще ожидая объяснения от мисс Вебер, хотя его терзали сомнения, что это как раз тот случай про который шел разговор, что местные «клиенты» торопятся поблагодарить своих гробовщиков. – Черт! - выругался он, этого им только и не хватало. – Буйные у вас смотрю клиенты? Чем справляетесь? – вряд ли подойдет его берета.

Все когда-нибудь кончается, в особенности перерыв на отдых - Абрахам скатал бумагу в комок и сунул в карман, придерживаясь правила, что на погосте лучше ничего не оставлять. Обычно говорят про не брать, не вносить в дом, но со стороны Аддамса не меньшим проявлением невежливости были и попытки внести жизнь на кладбище. Одного человека, выступившего с предложением, далее цитата без цианистого калия: «А можно как-нибудь оживить могилку моей возлюбленной тещи» - сердобольный гробовщик огрел превентивным ударом в солнечное сплетение, отправив считать муравьев у ближайшей скамейки. Большая настойчивость повлекла бы за собой полнокровный суд Линча, на организацию которого у любого служителя заступа и лопаты было неотъемлемое конституционное право. И не менее весомое лево, поскольку слабакам тут было не место.
Себя к ним, Эйб естественно не относил, поэтому, когда его с легкостью сбили с ног, он очень удивился.
- Жестокий - твои слова острее пули! Они мне... гордость трам-пам-пам погнули, - в первоисточнике речь шла про девичье сердце, коим Абрахам не владел, поэтому он позволил себе поиздеваться над текстом, как ничто иное внятно описывающее ту позу, когда мужчина падает под ноги другому мужчине. В принципе, следом должен был идти какой-нибудь мудреный перекат и пинок, но Аддамсу стало как-то не до того. Яркая вспышка, нагловатый тон - человек явно решил раскачать равновесие кладбища и ему это удалось!
- Следующая партия должна прибыть только двадцать девятого февраля, - произнес Абрахам, медленно растворяясь на местности (демонстрировать всем, как он перетекает в позу священной собаки, а там уже с поскрипыванием встает, было как-то не комильфо для реноме), а потом «образуясь» возле настороженного Писка, даже успев отряхнуться от земли.
- Если жизнь дорога вам, бррр... в общем, шевелите оборудованием, мистер, сегодня им забыли предоставить ногтевой попкорн. - Енот с возмущенным верещанием был сдернут с постамента, со свистом поднялось в воздух пальто и с внушительным лязгом в камень врезалась лопата. Мистер Аддамс знал, что делать с недовольными клиентами, но сие знание было крайне... теоретическим. Недовольные его трудами обычно жаловались лишь профсоюзу червяков-трупожоров, а те, в виду категорического засорения печатной машинки никак не могли закончить букву «эпсилон» в слове«Заявление».
Чтобы уже только потом начать сомневаться о принадлежности одного к другому.
- Вероятность выживания двоих стремится к нулю. Нам нужно больше людей, чтобы исправить эту несправедливость!

Амелия была в состоянии великого «НИЧТО» в том смысле, что ее ничто не волновало. Ну во всяком случае ее мозг предпочитал абстрагироваться от внешнего мира, тем самым погружая девушку в состояние комы. Наверно это было к лучшему, потому что на все происходящее и без того потрепанный успокоительными мозг девушки взирал через дымку, которая окрашивала все в приятные разводы и замедляла реакцию. Будь сейчас мисс Вальмонд в своем обычном состоянии, стекла, бутылки и чашки давно бы разлетелись в дребезги от голоса, как и барабанные перепонки, ибо визжала рыжая так, что вынести это было весьма сложно. Но все что не делается, все к лучшему. Она смотрела на Макса усталыми глазами в то время как ситуация явно набирала обороты, судя по реакции мисс Вебер. Они ведь знакомы? Да? Что то такое крутилось на краю сознания с участием этой особы. Что то до боли знакомое и давно утерянное за сотнями съемок и записей в студиях. Что-то, что должно было быть таким дорогим для нее воспоминанием. Макс сказал ей не дергаться, да она и не собиралась. если только вцепиться в его плечо, чтобы в очередной раз спрятаться. Судя по лицу телохранителя происходило что-то на самом деле из ряда вон выходящее. Просто так Макс не дергался. Они уже друг друга слишком хорошо знали.  Если бы была возможность задуматься над происходящим, то Амелия много бы вариантов могла предположить, от вполне логичных, до совершенно абсурдных, но  мысли упорно не хотели собираться в кучу, а глаза так и желали просто закрыться. Но, как и любой мечте этому было не суждено исполниться, потому что женщина вдруг сорвалась, засуетилась и приволокла в комнату какой то музыкальный инструмент. Рыжа посмотрела на нее с некоторым недоверием к ее адекватности. Хотя эту мысль тоже поглотило кофе, превратившееся в какую то кофейную вязкую жижу в ее мыслях, которая непонятно что хотела выдать в сознание.
- Вы сошли с ума? Может стоит вызвать полицию? – Единственное разумное, что смогла выдать девушка. Хотя, если смотреть на всю ситуацию разумного в ней было куда меньше, чем в струнном инструменте, который предложила Мойра. Мозг было начал суетиться над идеей бежать подальше, но мысли завязли и запутались и их хватило лишь на то, чтобы посмотреть на макса, как на последнее спасение. Настроение менялось быстрее чем погода и к горлу опять подступала истошная истерика на все происходящее в жизни девушки.